Среди 60-миллионного населения Франции порядка 10% составляют коренные этнические меньшинства; поскольку они не признаются государством, точная их численность не известна. Полагают, что бретонцев насчитывается 2,8 млн. чел., эльзасцев и лотарингцев – 2,5 млн. чел., корсиканцев – 300 тыс., фламандцев и каталонцев – по 250 тыс., басков – от 90 до 150 тыс. чел. Численность носителей провансальского (окситанского) языка неизвестна, хотя считается, что он «пока еще достаточно широко распространен в сельской местности» на юге страны. Помимо коренных народов, велика доля эмигрантов: мусульман во Франции порядка 5 млн. (алжирцы, марокканцы, тунисцы, выходцы из бывших французских колоний Черной Африке).

Ниже мы рассмотрим положение только «коренных национальных меньшинств», хотя в свете политики жесткой ассимиляции и унификации культур именно «восстание мигрантов» в сентябре 2005 года привлекло особое внимание всего мира к национальной политике Франции. Но то отношение, с которым столкнулись мигранты всего несколько лет назад, уже веками господствует в политике относительно местных, не пришлых народов. Именно эта политика вызвала к жизни бретонский и корсиканский сепаратизм, в силу чего Париж после многовекового стремления к растворению малых народов был вынужден пойти на беспрецедентные, с точки зрения внутренней французской политики, уступки – хотя они и не способны ликвидировать всю совокупность проблем в этой сфере.

Бретонцы – крупнейшее этническое меньшинство Франции и одно из самых крупных в Западной Европе. Однако из всего населения Бретани носителей бретонского языка (кельтского по происхождению) насчитывается ок. 250 тыс. чел. Они проживают только на западе п-ова Бретань, в то время как на его востоке практически не осталось знающих этот язык. Естественно, что все «настоящие бретонцы» двуязычны: французским владеют все. К началу ХХ в. этот регион представлял собой настоящую сельско-рыболовецкую глушь Франции, однако затем здесь случилось «экономическое чудо»: первые в Европе авиационные заводы, автомобилестроение, торговые и военные верфи появились именно в Бретани и оказались лучшим в стране; к тому же к бретонским портам были приписаны более трех четвертей торгового и промыслового флота Франции. Это способствовало началу бретонского ренессанса. Население региона стало ездить в Уэльс и Ирландию, изучая язык предков. Кельтское возрождение было прервано 1-ой мировой войной, когда из 1,5 млн. бретонцев, призванных в армию, 200 тыс. погибли, а 300 тыс. получили ранения и увечья. В то же время Бретань заполнилась приезжими из «материковой Франции». Все это вызвало взрыв бретонского сепаратизма. Возникло несколько партий националистов, которые отправляли бретонцев воевать на стороне ирландцев в англо-ирландской войне 1919-1922 годов, что не добавило спокойствия французскому правительству, особенно на фоне идеи «единства кельтских наций».

Германские фашисты во время 2-ой мировой войны использовали бретонский сепаратизм в своих целях. Неудивительно, что после нее это явление как будто растворилось.

Но, благодаря усилиям интеллектуалов-энтузиастов из числа этнических меньшинств (а также, очевидно, под воздействием недавних событий, когда несколько тысяч бретонцев создали военизированные группы, не поддержавшие ни немцев, ни правительство Виши, ни отряды Сопротивления де Голля, ожидая возможности добиться независимости для своей родины), в 1951 г. был принят закон, признающий «региональные языки» (хотя и с ограничениями), и допустивший их факультативное преподавание в школах в объеме 1 час в неделю.

В 1960-70-е гг. начинается этнокультурное пробуждение Бретани (основные причины этого процесса описаны в статье про этнические меньшинства Великобритании). Под нажимом общественности Париж издал ряд циркуляров, расширяющих права «местных» языков. В 1976 году французские власти сняли ограничения на изучение бретонского языка. К 1997 году уже 3 тыс. школьников учились в двуязычных школах, а еще 19 тыс. учеников осваивали факультативный курс бретонского. При этом одним из центров сосредоточия бретонской культуры и языка стал Нант – крупнейший город на востоке Бретани, который в 1960 г. был административно отделен от нее. Напомним, что на востоке полуострова этот язык практически вышел из употребления – напрашивается полная аналогия с возрождением кельтского гэльского языка в столице Шотландии, откуда он был вытеснен много веков тому назад.

Параллельно шел процесс политизации бретонского движения. В 1971 году была основана Революционная армия Бретани, основная программная цель которой – «независимость бретонского народа». Хотя эти сепаратисты отвергают терроризм, в самом начале 2000-х гг. в Бретани прогремело несколько взрывов; следствие установило связь бретонских и баскских сепаратистов Испании. Сегодня, если бы «Альянс за независимость Бретани» мог участвовать в выборах, за него проголосовали бы 17% бретонцев. Особо следует обратить внимание на демографию: «собственно Франция» «стареет», в то время как Бретань «молодеет»; доля молодежи в «Альянсе за независимость Бретани» составляет 65%. Причина роста бретонского автономизма и сепаратизма лежит исключительно в самосознании народа, но не в экономике, тем более что в последние годы положение Бретани заметно улучшилось.

Несмотря на многочисленность бретонцев и значимость Бретани в истории Франции, разница менталитетов кельтов и «горцев» Корсики приводит к тому, что наиболее остро проблема сепаратизма стоит именно в этом островном регионе. Корсика довольно поздно вошла в состав французского государства: в 1796 г. Здесь сформировался самобытный, хотя и немногочисленный народ, в жилах которого смешалась кровь иберийцев, лигурийцев, итальянцев, и даже арабов (они владели Корсикой с IX по XI вв.). Несколько организаций ставили перед собой цель добиться полной политической независимости или широкой автономии для острова. Фронт национального освобождения Корсики в течение последних десятилетий вел активную террористическую деятельность, жертвами которой стали сотни людей. После долгих лет жесткого военно-полицейского давления Париж попытался найти решение проблемы путем компромиссов с националистами и взаимных уступок.

В 2001 г. французский парламент одобрил весьма спорный правительственный законопроект, предоставляющий острову ограниченную автономию; согласно ему, Корсика смогла бы приспосабливать французское законодательство к местным условиям, принимать ряд французских законопроектов в экспериментальном порядке. Помимо этого, корсиканский язык должен был преподаваться в школах. Местное правительство смогло бы обладать некоторыми полномочиями в вопросах охраны окружающей среды. Основная цель законопроекта не скрывалась – добиться прекращения актов насилия со стороны корсиканских националистов.

Однако в ходе референдума 2003 г. с небольшим преимуществом всего в две тысячи голосов корсиканцы высказались против институциональных изменений. Причин, по которым Корсика проголосовала против предоставления автономии, несколько: во-первых, наличие большого числа выходцев из «материковой Франции», отрицательно относящихся к планам националистов; во-вторых, боязнь и без того небогатой Корсики оказаться на периферии экономической жизни и лишиться дотаций Парижа; в-третьих, возможно, даже националистам не понравился план слишком ограниченной, почти что формальной автономии острова. Как бы то ни было, ситуация на Корсике сохраняет, по выражению тогдашнего премьера Франции, «статус кво», который постоянно знаменуется разного рода вооруженными акциями сепаратистов. В то же время идея правительства предоставить Корсике ограниченную автономию подлила масла в огонь сепаратизму бретонцев: «Почему нас не считают нацией? Мы постараемся, чтобы не только французские, но и общеевропейские власти не забывали о бретонцах», – рассуждал один из лидеров «Альянса за независимость Бретани».

Особую проблему в истории Франции представлял регион Эльзаса и Лотарингии, который еще сто лет назад был самой болевой точкой на карте Западной Европы. Эльзасцы и жители северной Лотарингии до сих пор говорят по-немецки, города носят немецкие названия. Эти две немецкие провинции «без воли народа» захватили французские короли. В 1871 г. побежденная Франция уступила обе эти провинции Германии. Но после 1-ой мировой французы вернулись. Затем их захватил Гитлер. После падения нацизма они вернулись в состав Франции.

В наши дни проблема Эльзаса-Лотарингии решена: в Германии практически не существует политических сил, нацеленных на пересмотр положений 2-ой мировой войны. Лишь очень узкая прослойка немецких националистов мечтает о возрождении «великого Рейха». Но в самих этих провинциях четко осознают, что во всех войнах между двумя крупнейшими странами Европы они были лишь разменной монетой; к тому же сегодня ни экономических, ни прочих барьеров и границ между Францией и Германией не существует.

Проблема басков во Франции тесно привязана к баскскому национализму в Испании. Но если там во времена Франко они подвергались физическому преследованию, что способствовало возникновению террористической организации ЭТА, то во Франции этого не произошло. Тем не менее, баски Франции поддерживают это террористическое движение и укрывают террористов на своих землях, хотя и не стремятся к сепаратизму и объединению со своими испанскими собратьями.

В целом, надо отметить, что в современной Франции популярны движения за сохранения самобытной культуры тех или иных областей. Вместе с тем Париж продолжает политику ассимиляции этнических меньшинств, примером чего является закон 1994 г., согласно которому граждане страны, которые регулярно игнорируют французский язык, подвергаются большим штрафам и другим наказаниям. Кроме того, Париж отказывается от подписания и ратификации международных документов, где речь идет о соблюдении прав национальных меньшинств.

***

Опыт этнических меньшинств Франции неприемлем и неприменим в условиях Российской Федерации: слишком много негативных факторов, от Гитлера до терроризма, влияли на этот опыт, зачастую малорезультативный. Однако мы должны учитывать, что даже и такая страна, как унитарная Франция, вынуждена была прибегнуть к политике регионализма и автономизма для снижения общественного накала в среде малых этносов. Горький опыт – тоже опыт, тем более для нашей страны, где все чаще раздаются требования ликвидировать национальные республики и установить новые административные границы. Если мы считаем себя умными, то давайте учиться на ошибках чужих, а не своих.

Аналитический центр «Амаль»
(по работам М.Любарта, П.Пучкова, А.Талалаевой и др.)

Предлагаем Вашему вниманию также статьи:

Опыт этнических меньшинств Европы. Великобритания,

Опыт этнических меньшинств Европы. Испания